Статья Джошуа Шрифтмана
Перевод кустарный )
Томасина. Почему тогда твои уравнения
описывают только то, что человек
делает своими руками?
Септимус. Не знаю.
Томасина.Если б Создатель следовал твоей логике,
он сотворил бы... не живой сад,
а разве что садовую беседку.
Септимус. Господни уравнения уводят
в беспредельность, в иные миры.
Нам не дано их постичь.
Томасина. Просто ты слаб! Духом и сердцем!
Да, мы действительно сидим в центре лабиринта.
Но мы должны найти выход. Начнем с чего-нибудь
простенького. (Берет со стола листок от яблока.)
Я изображу этот листок графически, выведу уравнение...
И ты, наставник Томасины Каверли,
прославишься в веках, а о лорде Байроне никто и не вспомнит.
(«Аркадия», Том Стоппард)
(В переводе Ольги Варшавер)
Широко распространенный в европейской культуре мотив лабиринта, встречается (хоть и значительно реже), в истории и искусстве народов Северной Америки. В частности лабиринты можно встретить у племен хопи и навахо на юго-западе, а сверх того у племени пима в Южной Америке. Преимущественно я буду рассматривать лабиринты племени хопи, которые носят на их языке название «тапу-ат» - «мать-дитя».
Значение этого рисунка тесно сплетено с сакральными племенными мифами о сотворении мира. Кроме того, спиральный мотив является общим для ремесел, искусства и ритуалов многих североамериканских племен, но интерпретируется у них по-разному, выступая в качестве символа зооморфности, как символ смерти, новой жизни, или, наоборот, вообще не имея никакого особого значения. Наличие лабиринтных мотивов в культуре и искусстве народов Северной Америки часто связывают с влияние испанцев в XVII веке, но ниже я изложу причины, по которым мне это представляется неправдоподобным.
читать дальшеМногие современные авторы, писавшие о лабиринтах, подразделяют все многообразие их форм на два основных типа: многоходовые (лабиринты, имеющие развилки, тупики и т.п.), и одноходовые (состоящие, по сути, только из одного хода, который непременно выведет к центру); для своего исследования я выбрал одноходовой лабиринт. В моем исследовании я введу дополнительное разделение одноходового лабиринта на два подтипа: лабиринты с семью концентрами (критский стиль) и лабиринты с одиннадцатью концентрами (лабиринт из Шартреза). Надо отметить, что лабиринты с пятью или тринадцатью концентрами тоже существуют, но я рассматриваю их как вариации двух вышеупомянутых подтипов. Я использовал эти дополнительные критерии потому что все североамериканские образцы лабиринтов, которые мне встречались, были одноходовыми и с семью концентрами; ниже я подробнее остановлюсь на значении лабиринтов именно этого типа. В европейской истории одноходовые лабиринты с семью концентрами («классический лабиринт») являются значительно более древними, нежели усложненные лабиринты шартрезского типа, которые получили распространение уже в христианскую эпоху.
В фундаментальном труде г-на Мэтьюса «Мейзы и лабиринты» (W. H. Matthews, Mazes and Labyrinths, a General Account of their History and Developments, Longmans, Green, London 1922) можно найти лишь краткую заметку о лабиринтах, встречающихся на Американских континентах. Он упоминает только два североамериканских примера: первый, который скорее можно отнести к лабиринтоподобным образованиям из-за крайней смутности сохранившихся фрагментов, – в Меса Верде; и второй в Каса-Гранде, штат Аризона. К сожалению, Мэтьюс оставил второй из упомянутых лабиринтов без описания, и лишь назвал его «в точности похожим» на упомянутый в испанской книге по индейцам пима. В этом документе, озаглавленном «Rudo Ensayo»
(Rudo Ensayo (исп.) – букв. «грубый очерк», что-то вроде «общего обзора». Книга написана падре Нентвигом), лабиринт сочтен планом здания, однако в книге Мэтьюса все же указано, что подобных зданий в культуре пима не было (Более поздние исследователи полагают, что лабиринтоподобное здание все же существовало, но было построено племенем, жившим на этих землях прежде пима), так что от этой идеи Мэтьюс отказывается, однако проводит параллели между рисунком лабиринта и детской игрой пима «тсухики», что означает «дом Тсуху».
Джанет Боурд в ее иллюстрированной книге «Мейзы и лабиринты мира» демонстрирует другой пример лабиринта в культуре пима. В ее книге мы видим лабиринты, выплетенные на корзинах и подносах пима (http://www.labyrinthos.net/images/basket5.jpg и http://www.p4a.com/item_images/medium/19/26/85-1.jpg).
Возвращаясь от пима в Северную Америку, Боурд обращает внимание на спиральные змееподобные значки, включаемые индейцами навахо в их песчаные картины (sand paintings), а также приводит в качестве примера квадратные лабиринты с семью концентрами на попонах и седельных ковриках современных навахо. Она также находит похожие мотивы в гравировках племени хопи из Ораиби. Этот рисунок, как говорит Фрэнк Уотерс, известен среди них как «тапу-ат», или «мать и дитя». Кроме того, и другие лабиринты, найденные в Каса-Гранде и Шипаулови, как круглые, так и квадратные, приписывают, как правило, культуре хопи. Именно из-за относительной регулярности, с которой лабиринты встречаются в данной культуре, я выстроил свое исследование именно вокруг них.
Хотя распространение этого символа кажется ограниченным вышеперечисленными примерами, нельзя забывать про спиральные и круговые мотивы, которые пронизывают всю историю искусств и ремесел американских племен. Например, племена Уиденского острова, жившие в области залива Тампа с 300 по 1200 гг. н.э., оставили после себя огромное количество керамики, в последствии найденной в их могильниках. По большей части они украшали свои глиняные изделия антропоморфными и зооморфными мотивами. Каждый изгиб декоративных линий на керамических сосудах «подчеркивает и усиливает природные характеристики изображенного объекта». Керамические горшки с нанесенными на них рекурсивными спиралями, обозначающими змей, выглядят выполненными в особенно абстрактной манере.
Другие, менее хрупкие связи с классическими лабиринтами, можно найти в тех местах, которые др. Уоррен Уиттри называл Американским Вудхенджем (American Woodhenge)
(Видимо, по аналогии со Стоунхенджем), в местах стоянок индейцев кахокия, неподалеку от нынешнего Сент-Луиса. Племена кахокия, покинувшие исконные места своего обитания по неизвестным нам причинам, по всей видимости, достигли потрясающих высот цивилизации еще за сотни лет до того, как Америка была колонизирована. Вудхендж представляет собой большой, удивительно ровный круг, примерно 410 футов в диаметре. Круг размечен через каждые 7,5 градусов деревянным столбом особого вида. В пяти футах к востоку от центра круга находится столб, отмечающий точку наблюдения. Виттри установил, что если кто-нибудь встанет в этой точке на рассвете дня равноденствия, то солнце взойдет прямо над самым восточным разметочным столбом. Более того, на летнее и зимнее солнцестояния, солнце будет подниматься, соответственно, четырьмя столбами к северу или югу от восточного. И все это имеет прямое, хоть и не до конца сформулированное, отношение к племени хопи. Так как в круге 360 градусов, а маркировки на круге стоянки кахокия нанесены через каждые 7,5 градусов, то круг промаркирован 48-ю столбами, а если считать и столб наблюдательного пункта – то 49-ю, а 49, как известно, это семь в квадрате. Я не буду пытаться представить это как семь направлений в семи мирах или что-то еще в этом роде, но скажу только одно: простота нумерологии племен Северной Америки обманчива. Любое число может одновременно заключать в себе множество значений, и ассоциаций на каждое из них тоже достаточно.
Хотя уже в глубокой древности кто-то сумел вычислить, что столбов должно быть именно 49 и что стоять они должны именно так, нам и сейчас кажется поразительным, что точка восхода в дни солнцестояний смещается ровно на 4 столба к югу или северу. Очевидный вопрос: что же это обозначает? Я рад, что могу привести здесь свое мнение для тех, кому оно необходимо. Ассоциация проста и в то же время вполне очевидна. Здесь, в центре Вудхенджа, где хаос становится порядком, и движение светил кажется подчиненным установленным здесь столбам, именно тут – сакральный центр, который приобретает свою сакральность из-за «очерченной» вокруг него окружности (для создания которой нужна была немалая ловкость, особенно с учетом той точности, которая требовалась от готовой конструкции). И в центре лабиринта «тапу-ат» мы находим точно такое же сакральное пространство. «Тапу-ат» символизирует собой киву, лабиринт, появление спирального танца.
Двигаемся дальше на север, к племени ирокезов и к соседствующим с ними племенам северо-востока, среди которых широкое распространение получили рисунки, называемые «мотивами двойной кривой». Эти рисунки состоят «из двух противопоставленных кривых линий в качестве основного, при декорировании в той или иной степени сложности переплетаемых между собой и образующих замкнутое пространство…» Ни один из мотивов двойной кривой, по сути, не является лабиринтом, но можно легко представить себе, как можно трансформировать одно в другое. Двойные кривые, как правило, не носят религиозного значения, однако их распространение на запад остановилось на юге областей, прилегающих к Великим озерам. В тех же местах, где религиозный смысл двойных кривых просматривается, он всегда связан с темой Мирового Древа. Кроме того, внутренняя кривая мотива может связываться с владыкой мертвых, а внешняя – с живым шаманом или богом жизни.
Эти связи приводят нас к другой форме искусства: к танцу. Широко распространено предположение, что форма лабиринта соотносится с фигурой. Будь это «журавлиный танец» критских островов, или «танец Дема» в юго-восточной Азии, значение не меняется: внутренняя спираль представляет собой смерть, а внешняя – жизнь. И в культуре пима, и в культуре хопи существовали ритуальные спиральные весенние танцы, называемые «сактива», или «лестничный танец». В этом танце один или несколько не вступивших в брак юношей спрыгивали с высокого столба или скального выступа. В прыжке они должны были ухватить один из ремней, привязанный к верхушке столба. Если все они успевали ухватиться за ремни, то дальше следовало вращение вокруг столба.
Если же не успевали… Что ж, по крайней мере, понятно, почему хопи больше не практикуют этот танец. Похожий танец, называющийся Los Voladores
(Los Voladores (исп.) - летуны) до сих пор исполняется в Мексике. Если сравнить эти танцы с другими спиральными танцами и весенними ритуалами плодородия, такими как описанные в книге Фрезера «Золотая ветвь» ритуалы Адониса и Осириса, то впечатления будут очень сходными. Танцоры предлагают себя в жертву богам плодородия, и если жертва принята – танцор продолжает свое спиральное движение, если же нет – умирает. В случае принятия жертвы, спиральное движение символизирует новую жизнь, весну. Этот мотив перекликается с мотивом триумфального возвращения Осириса, с возвращением Тесея с помощью нити Ариадны после убийства им Минотавра, с обрядами ирокезов посвящения в мужчины, - и все они представлены внешней кривой из двух, составляющих узор.
Прежде чем продолжить рассказ о спиральных мотивах, следует рассказать, как соотносится сам принцип лабиринта с воззрениями индейских племен.
В ходе моих исследований я, как и сказано выше, пришел к выводу, что все найденные на территории Америки лабиринты обладают семью концентрами и образованы из четырех базовых линий. Это не удивительно, так как отражает особое почтение, оказываемое юго-западными племенами числам 7 и 4 и разнообразным их сочетаниям. Меня больше взволновало то, что далеко за пределами Скандинавии находятся мотивы, весьма похожие на европейские лабиринты.
Один из точно датированных случаев использования лабиринта критского стиля в Южной, Центральной и Западной Европе мне посчастливилось найти благодаря комментариям Пенелопы Рид-Дуб, на одной из иллюстраций в самом конце «Божественной комедии» Данте, издания 1419 года. Там мы находим одно из первых изображений усложненного лабиринта с одиннадцатью концентрами. До этого времени значительно шире были распространены лабиринты с семью концентрами - самые ранние датированы примерно 1800 г до н.э. или даже ранее (например, высеченные в камне мотивы лабиринтов из Роки-Вэлли, Корнуолл). Эти простые лабиринты с семью концентрами часто называют «критскими», так как именно они изображались на кносских монетах, символизируя тот самый лабиринт, что был выстроен Дедалом для критского царя Миноса. Эти монеты датируются, как правило, II-I вв. до н.э. (http://www.topshot.gr/ebay/ancient/knossos-coin-002.jpg и http://nabataea.net/coin1.gif) Лабиринты критского типа широко распространены, и, в частности, их можно во множестве найти в Дании, Швеции, Норвегии и Финляндии. В других, более южных местах большее распространение получили лабиринты с 11 концентрами, характерные для христианской эпохи - так называемые «лабиринты шартрезского типа» (названные так из-за лабиринта, выложенного на полу французского собора XIII в. Шартрез)(http://witcombe.sbc.edu/sacredplace...es/chartres.jpg , http://www.labyrinthos.net/images/chartres.jpg и http://www.astrolog.org/labyrnth/maze/chartres.gif). Таким образом, версия Мэтьюса о том, что лабиринты с семью концентрами в культуру американских племен принесли испанцы, представляется неубедительной.
Разумеется, нельзя полностью исключать возможность, что именно испанцы принесли с собой изображения древних лабиринтов, но все же прямых доказательств, связывающих испанцев и «критские лабиринты» в XVII в (за исключением “Rudo Ensayo”) не существует, в том числе и в трудах таких фундаментальных исследователей темы, как Мэтьюс, Рид-Дуб и Боурд. Пытаясь датировать лабиринт с семью концентрами, высеченный на скале Педра-до-Лабиринто близ Сан-Хурхо-де-Магор (Испания), Боунд утверждает, что «распространяющееся влияние Крита достигло этих мест более 2000 лет назад». Но если не испанцы привезли с собой этот мотив, то мы должны спросить себя, откуда он стал известен индейским племенам.
Либо существовал некий общий источник, значительно более древний, чем у испанских конкистадоров в XVII в (например, такой, как у скандинавов, которые упорно продолжали использовать лабиринты «критского типа», не переходя к шартрезскому), либо же две культуры, европейская (или, если быть более точным – средиземноморская) и традиционная американская в процессе развития параллельно пришли к одинаковым изображениям лабиринтов в семью концентрами. Хотя подобные необъяснимые совпадения традиций народов, разделенных Атлантическим океаном, не единичны и не ограничиваются только лабиринтами.
Давайте рассмотрим индейцев уичоль, последователей Истинной Американской Церкви и культов пейотля, и сравним их сибирскими племенами, использующими в ритуалах мухоморы или с рядом индуистских племен в восточной части Индии, использующих для тех же целей сому (по сведениям Гордона Васселя). В каждом из этих случаев, наркотическое вещество персонифицировано, окружено почетом и, в соответствии с имеющимися верованиями, обладает силой отправить человека в духовное путешествие. В этом нет ничего удивительного, хотя возможно, что эти дикие верования просто интегрируют в себя и галлюциногенные опыты, как великолепно описано у Олдоса Хаксли в его книге «Двери восприятия». Еще непременно нужно вспомнить о рассказах великого шамана племени сиу Черного Лося о Всемирном Духе – Бизоне (Перерыла море материалов, но не нашла рассказов Черного Лося о вакане-Бизоне) , который медленно, на протяжении веков, теряет свою шерсть и ноги, показывая тем самым, насколько близок конец и перерождение вселенной. Этот дух-бизон в точности подобен быку Дхармы Востока, который теряет по одной ноге каждую югу, пока в конце кали-юги Шива не разрушит дряхлый мир, чтобы он смог начаться еще раз. Возвращаясь к индейцам хопи, следует обратить внимание и на такое явление, как чакры. Фрэнк Уотерс производил подробное сравнение индийских чакр и «вибрирующих точек» индейцев хопи. «Вибрирующие точки» являются одновременно и мифическими подземными геологическими точками, и в то же время – психофизиологическими центрами на человеческом теле. Вот что пишет Уотерс: «В соответствии с верованиями хопи, тело земли и тело человека были созданы одним и тем же способом и из одного материала. Если говорить кратко, то для индейцев хопи очевидно и естественно существование мистической связи как между телом человека и землей, так и между семью «вибрирующими точками» и семью другими вселенными».
Эти общности также напоминают нам о той почтительности, с которой и хопи, и индусы относятся к понятию центра. В случае с индусами, выражением этой идеи служит мандала: изображение для медитации, обладающее, как правило, округлой формой и часто неуловимо схожее с лабиринтом. Мирча Элиаде пишет, что «"мандала" в сущности обозначает "круг"», и далее продолжает развивать свою мысль, проводя параллели между мандалой и мифами и практиками, связанными с критским лабиринтом… Но все же, вместо того, чтобы свернуть на путь пленительных сходств и общностей, я, пожалуй, вернусь к индейцам хопи, чтобы подробнее разобрать их миф о сотворении мира, который упоминает в своей книге Фрэнк Уотерс, а также то значение, которое этот миф имеет для наших попыток разобрать значимость мотива лабиринта в культуре американских племен. Позже я вернусь к упомянутому выше тексту Элиаде о важности понятия центра.
В мировоззрении и мировосприятии хопи, в соответствии с описанием Уотерса (хотя, возможно, и не вполне точным), существует стабильная связь между всепрощающим (У автора – indulgent universe) миром и лабиринтами критского типа. Хопи верят, что прежде, чем мир начал свое существование, не было ничего – только безвременье, бесформенное пространство, и существовал только Тайова, творец. В этом месте, Токпеле, Тайова создал себе помощника, Сотукнанга. Сотукнанг, в свою очередь, создал землю и Паучиху. Паучиха из щепотки земли создала близнецов, Покангхойю и Полонгохойю прежде, чем она создала людей. Она отправила одного из близнецов, Покангхойю далеко на север, чтобы он укрепил землю, и он создал камни. Другого близнеца, Полонгохойю, которого также называют Эхо, она послала на землю, чтобы он наполнил ее звуками, а после этого отправлялся далеко на юг; так близнецы стали уравновешивать мир, следить за там, чтобы он был крепок и чтобы его «вибрирующие центры» всегда были активны. Эти «вибрационные центры» земли, подобные энергетическим центрам человеческого тела и похожим на восточные чакры, заставил действовать второй близнец, Эхо, когда наполнял землю звуками.
Только когда земля стала крепкой и пришла в равновесие, Паучиха создала из разноцветной земли мужчин четырех цветов, и четырех женщин, чтобы они сопутствовали им, и всем наказала почитать творца мира. Когда люди расселились по земле, они пошли по ложному пути: стали оскорблять землю и перестали слушаться Паучиху, поэтому Тайова уничтожил первый мир огнем, и уцелели лишь немногие, потому что их спрятал под землей муравей Кива – в пещере, где муравьи хранили свои припасы. Второй и третий миры, Токпа и Кускурза, тоже были разрушены из-за того, что хопи нарушали установления своей веры. Третий мир был уничтожен наводнением, но муравей Кива опять смог сберечь некоторых хопи в своих подземных ходах. После того, как воды отступили, пишет Уотерс, хопи отправились в путь. Они шли от земли к земле, переправлялись через реки и моря, и все искали свою землю. Боги говорили с ними через семь их «вибрирующих точек» и направляли их на пути, так что когда хопи достигли своей земли, они сразу узнали, что нашли свою цель. Уотерс утверждает, что символ свастики, который хопи рисуют во всех своих кивах (священных помещениях), - является символом миграций племени и его расселения по стране.
Сразу же после чтения этого мифа о сотворении мира можно выделить аспекты, которые соотносятся с принципом тапу-ат, лабиринтов хопи. Я уже обращал ваше внимание на то, что в этих лабиринтов семь концентр и четыре формообразующие линии. Их можно соотнести с четырьмя первыми людьми, расселившимися по молодой земле, или даже с Токпой, первым миром, в котором хопи жили вместе со своими создателями. Есть и другое значение рисунка, как говорит Уотерс: что он изображает не избавление от мира, а появление в нем.
Уотерс подразделяет лабиринты хопи на два типа – круговой и квадратный. Квадратные тапу-ат (http://www.whats-your-sign.com/images/NAMazeHopi.jpg) символизируют духовное перерождение и переход из одного мира в другой. Они символически представляют путешествие к предкам, так как предки могут подняться из нижнего мира в центральной точке лабиринта. Уотерс ассоциирует центральную, несвязанную линию квадратного лабиринта с пуповиной, отмечающей путь рождений человека, а линии, окружающие ее – с эмбриональной мембраной.
Круглые узоры он связывает с неотвратимостью «пути жизни», по которому идут все хопи, и если путь будет пройден верно, хопи заслужит перерождение. Кроме того, Уотерс считает, что центральный крестообразный элемент является символом Бога Солнца.
Поскольку Уотерс приводит разумные доводы для каждого из вышеупомянутых случаев, я не могу с ним не согласиться. Но с тем, что его выкладки подразумевают, что лабиринт является графическим отображением некой неуловимой, но определенной идеи – я согласиться не могу. Я полагаю, что тапу-ат является для хопи графическим отображением их совокупных взглядов на мир: вселенная хопи состоит из семи основных планов, у земли тоже есть семь вибрационных центров, и тело и разум тоже обладают своими психофизиологическими центрами; таким образом, тапу-ат это символическое изображение вселенной, тела и земли. Это не противоречит тому, что лабиринты тапу-ат изображаются в кивах, зато указывает на то, что лабиринты хопи не могли быть просто чертежами зданий, как это было указано в XVII веке в трактате “Rudo Ensayo”, и не могли быть просто детской игрой, как это указано у Мэтьюса.
Кивы племени хопи – это круглые подземные помещения. Дверь в киву может быть как в потолке, так и в полу. Во время многих ритуалов Близнецы, изображаемые двумя хопи, стоят на северной и южной оконечности кивы, пока солнце, совершая свой путь по небу, чертит своими лучами линии на полу кивы. Сипапуни, море кивы (то есть углубление в полу), всегда расположено строго в центре помещения, прямо под входом. Во время церемонии Поваму, которая является частью космогонических ритуалов хопи, на пол кивы насыпают зерна, вычерчивая две диагонали – линию север-юг, и линию восток-запад, обозначая точку пересечения направлений Солнца и Близнецов. Во время многих церемоний участники ходят кругами вокруг алтаря, как описано у Поля Радина в книге «Дорога жизни и смерти». Эти элементы – круги, крест, вход и выход – как раз то, что образует лабиринты тапу-ат.
Лабиринты хопи могут являться важнейшим символом некой древнейшей мифологии, следы которой можно найти и в других культурных традициях Северной Америки – например, в спиральных танцах, в организации Вудхенджа и т.п. Это поразительное сходство между древней культуры хопи и некоторыми другими традиционными культурами хоть и не объясняет вездесущести символа тапу-ат, зато показывает, как много аспектов жизни племени, особенно такого религиозного, как хопи, может найти отражение в их видении мира, графическим отображением которого является известный нам символ. Чтобы верно понять значение лабиринта для хопи, нам нужно обратиться, хоть бы и коротко, к архетипическому значению этого символа, а особенно – к понятию центра, к которому и из которого он вырастает, и который охраняет. Мирча Элиаде в своих книгах называет его одним из элементов мироздания. В своих рассуждениях, он утверждает: «Высший обряд инициации заключается в том, чтобы войти в лабиринт и выйти из него, но и любая человеческая жизнь, даже самая бедная на события, напоминает путешествие по лабиринту. Страдания и подвиги Одиссея вошли в легенду, но и возвращение каждого человека домой равнозначно возвращению Одиссея в Итаку»(M. Элиаде, «Очерки сравнительного религиоведения», в пер. Ш. А. Богиной)
Значение этой цитаты – в блестящем сопоставлении микрокосма и макрокосма. Очевидно, что из-за небольших размеров всех лабиринтов хопи, по ним нельзя было ходить, но это не исключает их связанности с обрядами инициации. Элиаде также объясняет, что «всякое освященное место <…> есть Центр» (M. Элиаде, «Очерки сравнительного религиоведения», в пер. Ш. А. Богиной). Он приходит к этому умозаключению, демонстрируя на примерах критского лабиринта, ведических жертвенников и индуистских мандал, что, создавая святое место, мы обновляем весь мир через микрокосм, потому любой мир создается от центра. Эта традиция определенно применима и к хопи, которые пришли из первого мира, Топеки.
Давайте рассмотрим заключительный экзотерический танец с церемонии инициации хопи - Вувучим. Каждый из старейшин, проводящих церемонию, проходит по кругу вокруг всей деревни, центром которой является кива, чей центр – типану, или омфалос, символически обозначает проход из четвёртого мир хопи обратно в третий. Кива становится своеобразным промежуточным пространством между мирами, откуда подростки, прошедшие инициацию, поднимаются в четвертый мир и телесно, и духовно. Здесь как раз легко увидеть символическое значение лона и пуповины свойственное лабиринту, именно в той форме, которая описана у Уотерса.
Во время другой обязательной церемонии, старейшины племени символически перегораживают все дороги, ведущие из деревни, четырьмя параллельными полосками зерен. С этого момента и до полного завершения церемонии никто не может покинуть деревню. Таким образом хопи обновляют свой «центр существования». По существу, это обновление центра – способ создания порядка. Люди или страны, лишенные центра, неизбежно пребывают в хаосе, но, как утверждает Элиаде, человек не может жить в состоянии хаоса.
Пенелопа Рид-Дуб тоже воспринимает лабиринты как символы, обеспечивающие порядок. Она указывает на европейские и средиземноморские примеры обретения порядка, связанные с лабиринтами, такие как убийство Тесеем чудовища Минотавра в центре выстроенного Дедалом лабиринта, или же выход Данте из ада через его центр. Она также пишет, отчего лабиринты стали настолько общей темой у многих народов, что выгодно отличает ее работу от обычных перечней известных европейских лабиринтов.
Лабиринт, утверждает она «можно изучать двумя способами: «лабиринтоходцы» делают это изнутри лабиринта, но при этом их обзор ограничен и фрагментарен, и они всегда видят лишь небольшой участок пути перед собой и позади себя, что вызывает у них раздражение, а «лабиринтовидцы» изучают лабиринты снаружи, - сверху или пользуясь нарисованными схемами, они могут окинуть единым взглядом сразу весь узор, но часто бывают ослеплены сложностью и совершенством лабиринта.
Тапу-ат хопи имеют сходство и с их священными кивами, и с их вселенной, и с их телами. Они связаны с женским лоном, с дорогой Солнца по небу, с семью сияющими «вибрирующими точками» тела и разума. Они напоминают о нисходящей спирали смерти и восходящей спирали жизни. Они вызывают в памяти как оставленные хопи церемонии прыжка со скалы, так и доныне проводящиеся инициации. Они напоминают, ассоциируются и вызываются в памяти все эти вещи, и без сомнения – еще многие и многие, но не является ни одной из них. Были ли эти лабиринты критского стиля в действительности принесены в Новый Свет испанцами в XVII веке, или же его привезли другие исследователи столетиями раньше, или они являются чистейшим продуктом местной культуры хопи? Так или иначе, но тапу-ат символизируют порядок, в котором хопи стараются содержать свою вселенную.
Перевод кустарный )
Томасина. Почему тогда твои уравнения
описывают только то, что человек
делает своими руками?
Септимус. Не знаю.
Томасина.Если б Создатель следовал твоей логике,
он сотворил бы... не живой сад,
а разве что садовую беседку.
Септимус. Господни уравнения уводят
в беспредельность, в иные миры.
Нам не дано их постичь.
Томасина. Просто ты слаб! Духом и сердцем!
Да, мы действительно сидим в центре лабиринта.
Но мы должны найти выход. Начнем с чего-нибудь
простенького. (Берет со стола листок от яблока.)
Я изображу этот листок графически, выведу уравнение...
И ты, наставник Томасины Каверли,
прославишься в веках, а о лорде Байроне никто и не вспомнит.
(«Аркадия», Том Стоппард)
(В переводе Ольги Варшавер)
Широко распространенный в европейской культуре мотив лабиринта, встречается (хоть и значительно реже), в истории и искусстве народов Северной Америки. В частности лабиринты можно встретить у племен хопи и навахо на юго-западе, а сверх того у племени пима в Южной Америке. Преимущественно я буду рассматривать лабиринты племени хопи, которые носят на их языке название «тапу-ат» - «мать-дитя».
Значение этого рисунка тесно сплетено с сакральными племенными мифами о сотворении мира. Кроме того, спиральный мотив является общим для ремесел, искусства и ритуалов многих североамериканских племен, но интерпретируется у них по-разному, выступая в качестве символа зооморфности, как символ смерти, новой жизни, или, наоборот, вообще не имея никакого особого значения. Наличие лабиринтных мотивов в культуре и искусстве народов Северной Америки часто связывают с влияние испанцев в XVII веке, но ниже я изложу причины, по которым мне это представляется неправдоподобным.
читать дальшеМногие современные авторы, писавшие о лабиринтах, подразделяют все многообразие их форм на два основных типа: многоходовые (лабиринты, имеющие развилки, тупики и т.п.), и одноходовые (состоящие, по сути, только из одного хода, который непременно выведет к центру); для своего исследования я выбрал одноходовой лабиринт. В моем исследовании я введу дополнительное разделение одноходового лабиринта на два подтипа: лабиринты с семью концентрами (критский стиль) и лабиринты с одиннадцатью концентрами (лабиринт из Шартреза). Надо отметить, что лабиринты с пятью или тринадцатью концентрами тоже существуют, но я рассматриваю их как вариации двух вышеупомянутых подтипов. Я использовал эти дополнительные критерии потому что все североамериканские образцы лабиринтов, которые мне встречались, были одноходовыми и с семью концентрами; ниже я подробнее остановлюсь на значении лабиринтов именно этого типа. В европейской истории одноходовые лабиринты с семью концентрами («классический лабиринт») являются значительно более древними, нежели усложненные лабиринты шартрезского типа, которые получили распространение уже в христианскую эпоху.
В фундаментальном труде г-на Мэтьюса «Мейзы и лабиринты» (W. H. Matthews, Mazes and Labyrinths, a General Account of their History and Developments, Longmans, Green, London 1922) можно найти лишь краткую заметку о лабиринтах, встречающихся на Американских континентах. Он упоминает только два североамериканских примера: первый, который скорее можно отнести к лабиринтоподобным образованиям из-за крайней смутности сохранившихся фрагментов, – в Меса Верде; и второй в Каса-Гранде, штат Аризона. К сожалению, Мэтьюс оставил второй из упомянутых лабиринтов без описания, и лишь назвал его «в точности похожим» на упомянутый в испанской книге по индейцам пима. В этом документе, озаглавленном «Rudo Ensayo»
(Rudo Ensayo (исп.) – букв. «грубый очерк», что-то вроде «общего обзора». Книга написана падре Нентвигом), лабиринт сочтен планом здания, однако в книге Мэтьюса все же указано, что подобных зданий в культуре пима не было (Более поздние исследователи полагают, что лабиринтоподобное здание все же существовало, но было построено племенем, жившим на этих землях прежде пима), так что от этой идеи Мэтьюс отказывается, однако проводит параллели между рисунком лабиринта и детской игрой пима «тсухики», что означает «дом Тсуху».
Джанет Боурд в ее иллюстрированной книге «Мейзы и лабиринты мира» демонстрирует другой пример лабиринта в культуре пима. В ее книге мы видим лабиринты, выплетенные на корзинах и подносах пима (http://www.labyrinthos.net/images/basket5.jpg и http://www.p4a.com/item_images/medium/19/26/85-1.jpg).
Возвращаясь от пима в Северную Америку, Боурд обращает внимание на спиральные змееподобные значки, включаемые индейцами навахо в их песчаные картины (sand paintings), а также приводит в качестве примера квадратные лабиринты с семью концентрами на попонах и седельных ковриках современных навахо. Она также находит похожие мотивы в гравировках племени хопи из Ораиби. Этот рисунок, как говорит Фрэнк Уотерс, известен среди них как «тапу-ат», или «мать и дитя». Кроме того, и другие лабиринты, найденные в Каса-Гранде и Шипаулови, как круглые, так и квадратные, приписывают, как правило, культуре хопи. Именно из-за относительной регулярности, с которой лабиринты встречаются в данной культуре, я выстроил свое исследование именно вокруг них.
Хотя распространение этого символа кажется ограниченным вышеперечисленными примерами, нельзя забывать про спиральные и круговые мотивы, которые пронизывают всю историю искусств и ремесел американских племен. Например, племена Уиденского острова, жившие в области залива Тампа с 300 по 1200 гг. н.э., оставили после себя огромное количество керамики, в последствии найденной в их могильниках. По большей части они украшали свои глиняные изделия антропоморфными и зооморфными мотивами. Каждый изгиб декоративных линий на керамических сосудах «подчеркивает и усиливает природные характеристики изображенного объекта». Керамические горшки с нанесенными на них рекурсивными спиралями, обозначающими змей, выглядят выполненными в особенно абстрактной манере.
Другие, менее хрупкие связи с классическими лабиринтами, можно найти в тех местах, которые др. Уоррен Уиттри называл Американским Вудхенджем (American Woodhenge)
(Видимо, по аналогии со Стоунхенджем), в местах стоянок индейцев кахокия, неподалеку от нынешнего Сент-Луиса. Племена кахокия, покинувшие исконные места своего обитания по неизвестным нам причинам, по всей видимости, достигли потрясающих высот цивилизации еще за сотни лет до того, как Америка была колонизирована. Вудхендж представляет собой большой, удивительно ровный круг, примерно 410 футов в диаметре. Круг размечен через каждые 7,5 градусов деревянным столбом особого вида. В пяти футах к востоку от центра круга находится столб, отмечающий точку наблюдения. Виттри установил, что если кто-нибудь встанет в этой точке на рассвете дня равноденствия, то солнце взойдет прямо над самым восточным разметочным столбом. Более того, на летнее и зимнее солнцестояния, солнце будет подниматься, соответственно, четырьмя столбами к северу или югу от восточного. И все это имеет прямое, хоть и не до конца сформулированное, отношение к племени хопи. Так как в круге 360 градусов, а маркировки на круге стоянки кахокия нанесены через каждые 7,5 градусов, то круг промаркирован 48-ю столбами, а если считать и столб наблюдательного пункта – то 49-ю, а 49, как известно, это семь в квадрате. Я не буду пытаться представить это как семь направлений в семи мирах или что-то еще в этом роде, но скажу только одно: простота нумерологии племен Северной Америки обманчива. Любое число может одновременно заключать в себе множество значений, и ассоциаций на каждое из них тоже достаточно.
Хотя уже в глубокой древности кто-то сумел вычислить, что столбов должно быть именно 49 и что стоять они должны именно так, нам и сейчас кажется поразительным, что точка восхода в дни солнцестояний смещается ровно на 4 столба к югу или северу. Очевидный вопрос: что же это обозначает? Я рад, что могу привести здесь свое мнение для тех, кому оно необходимо. Ассоциация проста и в то же время вполне очевидна. Здесь, в центре Вудхенджа, где хаос становится порядком, и движение светил кажется подчиненным установленным здесь столбам, именно тут – сакральный центр, который приобретает свою сакральность из-за «очерченной» вокруг него окружности (для создания которой нужна была немалая ловкость, особенно с учетом той точности, которая требовалась от готовой конструкции). И в центре лабиринта «тапу-ат» мы находим точно такое же сакральное пространство. «Тапу-ат» символизирует собой киву, лабиринт, появление спирального танца.
Двигаемся дальше на север, к племени ирокезов и к соседствующим с ними племенам северо-востока, среди которых широкое распространение получили рисунки, называемые «мотивами двойной кривой». Эти рисунки состоят «из двух противопоставленных кривых линий в качестве основного, при декорировании в той или иной степени сложности переплетаемых между собой и образующих замкнутое пространство…» Ни один из мотивов двойной кривой, по сути, не является лабиринтом, но можно легко представить себе, как можно трансформировать одно в другое. Двойные кривые, как правило, не носят религиозного значения, однако их распространение на запад остановилось на юге областей, прилегающих к Великим озерам. В тех же местах, где религиозный смысл двойных кривых просматривается, он всегда связан с темой Мирового Древа. Кроме того, внутренняя кривая мотива может связываться с владыкой мертвых, а внешняя – с живым шаманом или богом жизни.
Эти связи приводят нас к другой форме искусства: к танцу. Широко распространено предположение, что форма лабиринта соотносится с фигурой. Будь это «журавлиный танец» критских островов, или «танец Дема» в юго-восточной Азии, значение не меняется: внутренняя спираль представляет собой смерть, а внешняя – жизнь. И в культуре пима, и в культуре хопи существовали ритуальные спиральные весенние танцы, называемые «сактива», или «лестничный танец». В этом танце один или несколько не вступивших в брак юношей спрыгивали с высокого столба или скального выступа. В прыжке они должны были ухватить один из ремней, привязанный к верхушке столба. Если все они успевали ухватиться за ремни, то дальше следовало вращение вокруг столба.
Если же не успевали… Что ж, по крайней мере, понятно, почему хопи больше не практикуют этот танец. Похожий танец, называющийся Los Voladores
(Los Voladores (исп.) - летуны) до сих пор исполняется в Мексике. Если сравнить эти танцы с другими спиральными танцами и весенними ритуалами плодородия, такими как описанные в книге Фрезера «Золотая ветвь» ритуалы Адониса и Осириса, то впечатления будут очень сходными. Танцоры предлагают себя в жертву богам плодородия, и если жертва принята – танцор продолжает свое спиральное движение, если же нет – умирает. В случае принятия жертвы, спиральное движение символизирует новую жизнь, весну. Этот мотив перекликается с мотивом триумфального возвращения Осириса, с возвращением Тесея с помощью нити Ариадны после убийства им Минотавра, с обрядами ирокезов посвящения в мужчины, - и все они представлены внешней кривой из двух, составляющих узор.
Прежде чем продолжить рассказ о спиральных мотивах, следует рассказать, как соотносится сам принцип лабиринта с воззрениями индейских племен.
В ходе моих исследований я, как и сказано выше, пришел к выводу, что все найденные на территории Америки лабиринты обладают семью концентрами и образованы из четырех базовых линий. Это не удивительно, так как отражает особое почтение, оказываемое юго-западными племенами числам 7 и 4 и разнообразным их сочетаниям. Меня больше взволновало то, что далеко за пределами Скандинавии находятся мотивы, весьма похожие на европейские лабиринты.
Один из точно датированных случаев использования лабиринта критского стиля в Южной, Центральной и Западной Европе мне посчастливилось найти благодаря комментариям Пенелопы Рид-Дуб, на одной из иллюстраций в самом конце «Божественной комедии» Данте, издания 1419 года. Там мы находим одно из первых изображений усложненного лабиринта с одиннадцатью концентрами. До этого времени значительно шире были распространены лабиринты с семью концентрами - самые ранние датированы примерно 1800 г до н.э. или даже ранее (например, высеченные в камне мотивы лабиринтов из Роки-Вэлли, Корнуолл). Эти простые лабиринты с семью концентрами часто называют «критскими», так как именно они изображались на кносских монетах, символизируя тот самый лабиринт, что был выстроен Дедалом для критского царя Миноса. Эти монеты датируются, как правило, II-I вв. до н.э. (http://www.topshot.gr/ebay/ancient/knossos-coin-002.jpg и http://nabataea.net/coin1.gif) Лабиринты критского типа широко распространены, и, в частности, их можно во множестве найти в Дании, Швеции, Норвегии и Финляндии. В других, более южных местах большее распространение получили лабиринты с 11 концентрами, характерные для христианской эпохи - так называемые «лабиринты шартрезского типа» (названные так из-за лабиринта, выложенного на полу французского собора XIII в. Шартрез)(http://witcombe.sbc.edu/sacredplace...es/chartres.jpg , http://www.labyrinthos.net/images/chartres.jpg и http://www.astrolog.org/labyrnth/maze/chartres.gif). Таким образом, версия Мэтьюса о том, что лабиринты с семью концентрами в культуру американских племен принесли испанцы, представляется неубедительной.
Разумеется, нельзя полностью исключать возможность, что именно испанцы принесли с собой изображения древних лабиринтов, но все же прямых доказательств, связывающих испанцев и «критские лабиринты» в XVII в (за исключением “Rudo Ensayo”) не существует, в том числе и в трудах таких фундаментальных исследователей темы, как Мэтьюс, Рид-Дуб и Боурд. Пытаясь датировать лабиринт с семью концентрами, высеченный на скале Педра-до-Лабиринто близ Сан-Хурхо-де-Магор (Испания), Боунд утверждает, что «распространяющееся влияние Крита достигло этих мест более 2000 лет назад». Но если не испанцы привезли с собой этот мотив, то мы должны спросить себя, откуда он стал известен индейским племенам.
Либо существовал некий общий источник, значительно более древний, чем у испанских конкистадоров в XVII в (например, такой, как у скандинавов, которые упорно продолжали использовать лабиринты «критского типа», не переходя к шартрезскому), либо же две культуры, европейская (или, если быть более точным – средиземноморская) и традиционная американская в процессе развития параллельно пришли к одинаковым изображениям лабиринтов в семью концентрами. Хотя подобные необъяснимые совпадения традиций народов, разделенных Атлантическим океаном, не единичны и не ограничиваются только лабиринтами.
Давайте рассмотрим индейцев уичоль, последователей Истинной Американской Церкви и культов пейотля, и сравним их сибирскими племенами, использующими в ритуалах мухоморы или с рядом индуистских племен в восточной части Индии, использующих для тех же целей сому (по сведениям Гордона Васселя). В каждом из этих случаев, наркотическое вещество персонифицировано, окружено почетом и, в соответствии с имеющимися верованиями, обладает силой отправить человека в духовное путешествие. В этом нет ничего удивительного, хотя возможно, что эти дикие верования просто интегрируют в себя и галлюциногенные опыты, как великолепно описано у Олдоса Хаксли в его книге «Двери восприятия». Еще непременно нужно вспомнить о рассказах великого шамана племени сиу Черного Лося о Всемирном Духе – Бизоне (Перерыла море материалов, но не нашла рассказов Черного Лося о вакане-Бизоне) , который медленно, на протяжении веков, теряет свою шерсть и ноги, показывая тем самым, насколько близок конец и перерождение вселенной. Этот дух-бизон в точности подобен быку Дхармы Востока, который теряет по одной ноге каждую югу, пока в конце кали-юги Шива не разрушит дряхлый мир, чтобы он смог начаться еще раз. Возвращаясь к индейцам хопи, следует обратить внимание и на такое явление, как чакры. Фрэнк Уотерс производил подробное сравнение индийских чакр и «вибрирующих точек» индейцев хопи. «Вибрирующие точки» являются одновременно и мифическими подземными геологическими точками, и в то же время – психофизиологическими центрами на человеческом теле. Вот что пишет Уотерс: «В соответствии с верованиями хопи, тело земли и тело человека были созданы одним и тем же способом и из одного материала. Если говорить кратко, то для индейцев хопи очевидно и естественно существование мистической связи как между телом человека и землей, так и между семью «вибрирующими точками» и семью другими вселенными».
Эти общности также напоминают нам о той почтительности, с которой и хопи, и индусы относятся к понятию центра. В случае с индусами, выражением этой идеи служит мандала: изображение для медитации, обладающее, как правило, округлой формой и часто неуловимо схожее с лабиринтом. Мирча Элиаде пишет, что «"мандала" в сущности обозначает "круг"», и далее продолжает развивать свою мысль, проводя параллели между мандалой и мифами и практиками, связанными с критским лабиринтом… Но все же, вместо того, чтобы свернуть на путь пленительных сходств и общностей, я, пожалуй, вернусь к индейцам хопи, чтобы подробнее разобрать их миф о сотворении мира, который упоминает в своей книге Фрэнк Уотерс, а также то значение, которое этот миф имеет для наших попыток разобрать значимость мотива лабиринта в культуре американских племен. Позже я вернусь к упомянутому выше тексту Элиаде о важности понятия центра.
В мировоззрении и мировосприятии хопи, в соответствии с описанием Уотерса (хотя, возможно, и не вполне точным), существует стабильная связь между всепрощающим (У автора – indulgent universe) миром и лабиринтами критского типа. Хопи верят, что прежде, чем мир начал свое существование, не было ничего – только безвременье, бесформенное пространство, и существовал только Тайова, творец. В этом месте, Токпеле, Тайова создал себе помощника, Сотукнанга. Сотукнанг, в свою очередь, создал землю и Паучиху. Паучиха из щепотки земли создала близнецов, Покангхойю и Полонгохойю прежде, чем она создала людей. Она отправила одного из близнецов, Покангхойю далеко на север, чтобы он укрепил землю, и он создал камни. Другого близнеца, Полонгохойю, которого также называют Эхо, она послала на землю, чтобы он наполнил ее звуками, а после этого отправлялся далеко на юг; так близнецы стали уравновешивать мир, следить за там, чтобы он был крепок и чтобы его «вибрирующие центры» всегда были активны. Эти «вибрационные центры» земли, подобные энергетическим центрам человеческого тела и похожим на восточные чакры, заставил действовать второй близнец, Эхо, когда наполнял землю звуками.
Только когда земля стала крепкой и пришла в равновесие, Паучиха создала из разноцветной земли мужчин четырех цветов, и четырех женщин, чтобы они сопутствовали им, и всем наказала почитать творца мира. Когда люди расселились по земле, они пошли по ложному пути: стали оскорблять землю и перестали слушаться Паучиху, поэтому Тайова уничтожил первый мир огнем, и уцелели лишь немногие, потому что их спрятал под землей муравей Кива – в пещере, где муравьи хранили свои припасы. Второй и третий миры, Токпа и Кускурза, тоже были разрушены из-за того, что хопи нарушали установления своей веры. Третий мир был уничтожен наводнением, но муравей Кива опять смог сберечь некоторых хопи в своих подземных ходах. После того, как воды отступили, пишет Уотерс, хопи отправились в путь. Они шли от земли к земле, переправлялись через реки и моря, и все искали свою землю. Боги говорили с ними через семь их «вибрирующих точек» и направляли их на пути, так что когда хопи достигли своей земли, они сразу узнали, что нашли свою цель. Уотерс утверждает, что символ свастики, который хопи рисуют во всех своих кивах (священных помещениях), - является символом миграций племени и его расселения по стране.
Сразу же после чтения этого мифа о сотворении мира можно выделить аспекты, которые соотносятся с принципом тапу-ат, лабиринтов хопи. Я уже обращал ваше внимание на то, что в этих лабиринтов семь концентр и четыре формообразующие линии. Их можно соотнести с четырьмя первыми людьми, расселившимися по молодой земле, или даже с Токпой, первым миром, в котором хопи жили вместе со своими создателями. Есть и другое значение рисунка, как говорит Уотерс: что он изображает не избавление от мира, а появление в нем.
Уотерс подразделяет лабиринты хопи на два типа – круговой и квадратный. Квадратные тапу-ат (http://www.whats-your-sign.com/images/NAMazeHopi.jpg) символизируют духовное перерождение и переход из одного мира в другой. Они символически представляют путешествие к предкам, так как предки могут подняться из нижнего мира в центральной точке лабиринта. Уотерс ассоциирует центральную, несвязанную линию квадратного лабиринта с пуповиной, отмечающей путь рождений человека, а линии, окружающие ее – с эмбриональной мембраной.
Круглые узоры он связывает с неотвратимостью «пути жизни», по которому идут все хопи, и если путь будет пройден верно, хопи заслужит перерождение. Кроме того, Уотерс считает, что центральный крестообразный элемент является символом Бога Солнца.
Поскольку Уотерс приводит разумные доводы для каждого из вышеупомянутых случаев, я не могу с ним не согласиться. Но с тем, что его выкладки подразумевают, что лабиринт является графическим отображением некой неуловимой, но определенной идеи – я согласиться не могу. Я полагаю, что тапу-ат является для хопи графическим отображением их совокупных взглядов на мир: вселенная хопи состоит из семи основных планов, у земли тоже есть семь вибрационных центров, и тело и разум тоже обладают своими психофизиологическими центрами; таким образом, тапу-ат это символическое изображение вселенной, тела и земли. Это не противоречит тому, что лабиринты тапу-ат изображаются в кивах, зато указывает на то, что лабиринты хопи не могли быть просто чертежами зданий, как это было указано в XVII веке в трактате “Rudo Ensayo”, и не могли быть просто детской игрой, как это указано у Мэтьюса.
Кивы племени хопи – это круглые подземные помещения. Дверь в киву может быть как в потолке, так и в полу. Во время многих ритуалов Близнецы, изображаемые двумя хопи, стоят на северной и южной оконечности кивы, пока солнце, совершая свой путь по небу, чертит своими лучами линии на полу кивы. Сипапуни, море кивы (то есть углубление в полу), всегда расположено строго в центре помещения, прямо под входом. Во время церемонии Поваму, которая является частью космогонических ритуалов хопи, на пол кивы насыпают зерна, вычерчивая две диагонали – линию север-юг, и линию восток-запад, обозначая точку пересечения направлений Солнца и Близнецов. Во время многих церемоний участники ходят кругами вокруг алтаря, как описано у Поля Радина в книге «Дорога жизни и смерти». Эти элементы – круги, крест, вход и выход – как раз то, что образует лабиринты тапу-ат.
Лабиринты хопи могут являться важнейшим символом некой древнейшей мифологии, следы которой можно найти и в других культурных традициях Северной Америки – например, в спиральных танцах, в организации Вудхенджа и т.п. Это поразительное сходство между древней культуры хопи и некоторыми другими традиционными культурами хоть и не объясняет вездесущести символа тапу-ат, зато показывает, как много аспектов жизни племени, особенно такого религиозного, как хопи, может найти отражение в их видении мира, графическим отображением которого является известный нам символ. Чтобы верно понять значение лабиринта для хопи, нам нужно обратиться, хоть бы и коротко, к архетипическому значению этого символа, а особенно – к понятию центра, к которому и из которого он вырастает, и который охраняет. Мирча Элиаде в своих книгах называет его одним из элементов мироздания. В своих рассуждениях, он утверждает: «Высший обряд инициации заключается в том, чтобы войти в лабиринт и выйти из него, но и любая человеческая жизнь, даже самая бедная на события, напоминает путешествие по лабиринту. Страдания и подвиги Одиссея вошли в легенду, но и возвращение каждого человека домой равнозначно возвращению Одиссея в Итаку»(M. Элиаде, «Очерки сравнительного религиоведения», в пер. Ш. А. Богиной)
Значение этой цитаты – в блестящем сопоставлении микрокосма и макрокосма. Очевидно, что из-за небольших размеров всех лабиринтов хопи, по ним нельзя было ходить, но это не исключает их связанности с обрядами инициации. Элиаде также объясняет, что «всякое освященное место <…> есть Центр» (M. Элиаде, «Очерки сравнительного религиоведения», в пер. Ш. А. Богиной). Он приходит к этому умозаключению, демонстрируя на примерах критского лабиринта, ведических жертвенников и индуистских мандал, что, создавая святое место, мы обновляем весь мир через микрокосм, потому любой мир создается от центра. Эта традиция определенно применима и к хопи, которые пришли из первого мира, Топеки.
Давайте рассмотрим заключительный экзотерический танец с церемонии инициации хопи - Вувучим. Каждый из старейшин, проводящих церемонию, проходит по кругу вокруг всей деревни, центром которой является кива, чей центр – типану, или омфалос, символически обозначает проход из четвёртого мир хопи обратно в третий. Кива становится своеобразным промежуточным пространством между мирами, откуда подростки, прошедшие инициацию, поднимаются в четвертый мир и телесно, и духовно. Здесь как раз легко увидеть символическое значение лона и пуповины свойственное лабиринту, именно в той форме, которая описана у Уотерса.
Во время другой обязательной церемонии, старейшины племени символически перегораживают все дороги, ведущие из деревни, четырьмя параллельными полосками зерен. С этого момента и до полного завершения церемонии никто не может покинуть деревню. Таким образом хопи обновляют свой «центр существования». По существу, это обновление центра – способ создания порядка. Люди или страны, лишенные центра, неизбежно пребывают в хаосе, но, как утверждает Элиаде, человек не может жить в состоянии хаоса.
Пенелопа Рид-Дуб тоже воспринимает лабиринты как символы, обеспечивающие порядок. Она указывает на европейские и средиземноморские примеры обретения порядка, связанные с лабиринтами, такие как убийство Тесеем чудовища Минотавра в центре выстроенного Дедалом лабиринта, или же выход Данте из ада через его центр. Она также пишет, отчего лабиринты стали настолько общей темой у многих народов, что выгодно отличает ее работу от обычных перечней известных европейских лабиринтов.
Лабиринт, утверждает она «можно изучать двумя способами: «лабиринтоходцы» делают это изнутри лабиринта, но при этом их обзор ограничен и фрагментарен, и они всегда видят лишь небольшой участок пути перед собой и позади себя, что вызывает у них раздражение, а «лабиринтовидцы» изучают лабиринты снаружи, - сверху или пользуясь нарисованными схемами, они могут окинуть единым взглядом сразу весь узор, но часто бывают ослеплены сложностью и совершенством лабиринта.
Тапу-ат хопи имеют сходство и с их священными кивами, и с их вселенной, и с их телами. Они связаны с женским лоном, с дорогой Солнца по небу, с семью сияющими «вибрирующими точками» тела и разума. Они напоминают о нисходящей спирали смерти и восходящей спирали жизни. Они вызывают в памяти как оставленные хопи церемонии прыжка со скалы, так и доныне проводящиеся инициации. Они напоминают, ассоциируются и вызываются в памяти все эти вещи, и без сомнения – еще многие и многие, но не является ни одной из них. Были ли эти лабиринты критского стиля в действительности принесены в Новый Свет испанцами в XVII веке, или же его привезли другие исследователи столетиями раньше, или они являются чистейшим продуктом местной культуры хопи? Так или иначе, но тапу-ат символизируют порядок, в котором хопи стараются содержать свою вселенную.
@темы: Лабиринт